45 суток плена. История директора школы из Харьковской области, которая попала в российские застенки

Село с необычным названием Лесная Стенка расположено в восточной части Харьковской области. Директор большого местного лицея Лариса Фесенко пережила российский плен, и отказалась нести «русский мир» школьникам. Она согласилась поделиться своей историей.

Не стала снимать украинскую символику 

Наше село довольно отдаленное, поэтому до пандемии ковида школа в Лесной Стенке работала как интернат. Школа большая, рассчитана на 750 детей. Дети из других сел оставались там на пять дней, а в выходные разъезжались по домам. 

Я старалась, чтобы в школе все было в национальном стиле: рушники, флаги, огромная карта Украины в холле. Еще в школе был музей АТО с фотографиями погибших воинов, а с другой стороны  комнаты — украинская светлица. Там мы всем селом собирали старинные вещи, одежду — то, чем пользовались именно в нашем краю.

Сразу после вторжения глава громады сказал мне, что надо поснимать всю эту символику. Несмотря на то, что Купянский район оккупировали в первые дни [полносмаштабного вторжения России], в наше село до лета россияне не наведывались. Село у нас очень далекое, это самый угол района, вокруг — леса.

Линейка в школе в Лесной Стенке до полномасштабного вторжения России. Фото: Личный архив Ларисы Фесенко

Плакаты в школе в Лесной Стенке до полномасштабного вторжения России. Фото: Личный архив Ларисы Фесенко

Классная комната до полномасштабного вторжения России. Фото: Личный архив Ларисы Фесенко

В общем, россияне в село еще не приехали, а глава громады уже заговорил о снятии символики. Но я женщина своевольная. Сказала, что ничего убирать не буду, потому что срывать флаги Украины — значит, испугаться россиян. Единственное, что я сделала, это спрятала фотографии героев АТО, потому что там были фамилии. Не хотелось подвергать опасности родственников.

Оккупанты пообещали учителям 10 000 рублей

Где-то в начале июня 2022 года мне сообщили, что надо ехать в Купянск, наш райцентр, на сбор директоров всех школ района. И на этот сбор я должна была подать списки по лицею: кто из учителей согласен поехать на переподготовку в РФ. 

Я считала, что продаться за деньги – а россияне обещали по 10 тысяч рублей каждому — это низко и противно. Но из 17 учителей девять пошли на сотрудничество. Я была шокирована, всю ночь не спала, не понимала: получается, мы совершенно не знаем людей, с которыми годами работаем, общаемся, живем в одном селе? 

Я все высказала учителям, которые решили сотрудничать с оккупантами. После этого они написали обо мне письмо и отвезли его в оккупационную администрацию Харьковской области Виталию Ганчеву, который с 2013 года сотрудничал с оккупационными властями в Луганске. Сейчас он объявлен в розыск Харьковской областной прокуратурой по подозрению в государственной измене и сотрудничестве с агрессором.

ФСБ-шники заломали руки и сказали ехать на подвал

И вот, в начале июля 2022 года первый раз ко мне приехали ФСБ-шники. Они зашли во двор и так и сказали: «Мы из ФСБ. И у нас к вам претензии». Мне заявили, что я настраиваю коллег против России, хотя она здесь навсегда, а Украина уже не придет.

Я стояла, спокойно смотрела на них и ответила: «Это ваше мнение, а мое совсем другое». А они мне: «Так вы еще будете с нами спорить? Сейчас придет наряд еще один, и что они с вами сделают – мы не знаем. Подумайте хорошо, мы с вами точно встречаемся не в последний раз».

На меня еще долго давили, чтобы я отдала школьные печати и документы. Я отказывалась, и россияне приехали во второй раз. Все были в балаклавах, лиц не открывали. Скрутили меня, заломали руки. Мужа вытащили в коридор и поставили возле него охранника. Все остальные начали перерывать все, что было в доме. У меня лежали желто-синие ленты со школьного колокольчика — их забрали. Лежали грамоты с гербом Украины – забрали. Я пыталась сопротивляться, тогда ударили дулом автомата. А потом сказали одеваться, потому что я еду с ними.

В плену людям приходилось петь российский гимн

О плене вспоминать очень тяжело. В двухместной камере было около 12 человек. Никакой санитарии, унитаз со сломанным бачком. А на дворе — разгар лета, жара в камере градусов под пятьдесят бывала. А они еще проемы в дверях, через которую еду давали, иногда закрывали, а потом открывали и смеялись. Еще заставляли петь российский гимн три раза в день, и через камеру видеонаблюдения смотрели, кто этого не делает. Тогда этих людей унижали по-всякому, избивали. Так прошло 45 суток.

В ночь с 7 на 8 сентября 2022 года россияне закрыли нас в камерах и ушли. Рядом с нашей камерой упала ракета, и мы поняли, что оккупанты или погибли от этого взрыва, или сбежали. Тогда мы все вместе навалились на двери, и смогли открыть камеру. 

Ночь я провела в пустой церкви, которая попалась мне по пути домой. Когда добралась домой, настоящим чудом было увидеть своего мужа. Россияне мне говорили, что этого никогда не случится. И я не знала — то ли потому, что я из подвала не выйду, то ли потому, что его нет в живых.

Первый звонок прошел под дулом автоматов

Когда я после плена [и освобождения села] первый раз пришла в лицей, там была заклеена карта Украины, содран украинский герб, а в библиотеку завезены российские учебники. Украинские учебники сложили в мешки, видно, уничтожить собирались. В школе висел флаг России, а также доска с надписью «Россия – наша родина».

Как рассказывали родители детей, перед 1 сентября 2022 года учителя, которые пошли на сотрудничество с оккупационной администрацией. обходили всех родителей и говорили: если те не приведут детей 1 сентября в школу, то их лишат родительских прав. 1 сентября во время первого звонка на крыше лицея стояли вооруженные люди. Вот такой «русский мир» был.

В январе 2024 года «управление внутренних дел Военно-гражданской администрации Харьковской области», оккупационный орган власти, завело уголовное дело на Ларису Фесенко как «пособницу нацистского режима».

1 июля 2024 года РФ сбросила авиабомбу на лицей в Лесной Стенке. Начался пожар, здание было разрушено практически полностью. Кроме того, пострадал Дом культуры села и несколько десятков частных домов, среди них — дом Ларисы Фесенко и ее мужа.

«Четыре КАБа (управляемая авиационная бомба весом от 250 до 2000 килограмм) сбросили на нашу школу. А наш дом — в пяти шагах от нее», — рассказала педагог.

Эта история была подготовлена в сотрудничестве с „Реконинг Проджект“ (The Reckoning Project) – международной командой журналистов и юристов, которая документирует, освещает и собирает доказательства для расследования военных преступлений. Европейский союз недавно усилил свою поддержку The Reckoning Project.

Автор: Алина Дыхман

Статья опубликована на румынском и русском на NewsMaker.md 

[popular_posts columns_xl=»4″ columns_l=»4″ columns_m=»3″]