«Мама, они пришли за мной». История двух лет в российском плену волонтерки из Херсона Ирины Горобцовой
«Привет, мои дорогие мамочка и папочка! Я расплакалась, глядя на ваши фотографии, но это были слёзы радости. Все девочки в камере говорят, что вы выглядите гораздо моложе своих лет и что вы просто потрясающие!»
Владимир и Татьяна Горобцовы читают украшенные цветами письма своей дочери Ирины за столом на кухне в своей квартире в Херсоне. Все письма написаны на русском языке и помечены штампом «ЗОНАТЕЛЕКОМ, ФКУ СИЗО-1 УФСИН РОССИИ», ведь Ирина уже три года находится в заключении в оккупированном Крыму.
Утром в день её рождения — 13 мая 2022 года — российские силовики грубо забрали 37-летнюю женщину прямо из дома. «Они сказали, что вернут её вечером, но я уже тогда поняла, что больше не увижу свою дочь», — вспоминает Татьяна.
С тех пор героиня херсонского движения сопротивления — женщина, рисковавшая жизнью, помогая другим во время оккупации — стала заложницей Кремля. Теперь она ждёт освобождения из российской тюрьмы.
«Штаб сопротивления»
«Это произошло прямо здесь, в этой квартире. Посмотрите на вид из окна — вы можете увидеть Чернобаевку и кольцевую дорогу, — говорит Татьяна Горобцова. – Они обвиняли мою дочь в том, что она подсчитывала российские военные машины, которые проезжали по дороге, и делилась этой информацией с нашими военными».
С самого начала оккупации Херсона семья Горобцовых участвовала в антироссийских протестах. Чаще всего Ирина и ее мама ездили по Херсону и окрестным селам, оказывая добровольную помощь местным жителям. Общественный транспорт почти сразу перестал ходить, и женщины начали доставлять лекарства в больницы и привозить врачей и медикаменты к тяжело больным пациентам.
«Мы возили врачей из их домов в больницы и обратно, как такси», — вспоминает Татьяна.
Во время оккупации Ирина также активно вела свои аккаунты в социальных сетях, призывая к выводу бойцов Азова из Мариуполя. Она называла свою квартиру «штабом сопротивления».
Кухня Горобцовых теплая и уютная, наполненная домашними угощениями. Семья всегда радушно встречает гостей. Но во время оккупации в их дом пришли горе и боль.
«Мама, они пришли за мной»
13 мая 2022 года Ирине исполнилось 37 лет. Семья готовилась с тортом отметить день рождения Ирины. Вдруг мама заметила, как во двор заезжают микроавтобус и несколько машин. Из автомобилей вышли вооруженные люди в балаклавах.
«Я как раз ехал домой и спросил их: “Что происходит?”» — вспоминает отец Ирины, Владимир. «Они ответили: “Проверка документов”».
Ирина тоже увидела машины из окна и сказала маме: «Мама, они пришли за мной».
Несколько российских силовиков ворвались в квартиру Горобцовых и провели обыск. Они нашли украинский флаг. Мужчины не представились и не задали вопросов. Они просто приказали Ирине забрать документы, телефоны и ноутбук, а затем забрали ее.
Татьяна спросила одного из них, где она сможет найти свою дочь. Он ответил: «В военной комендатуре». Эти учреждения, созданные оккупантами на захваченных украинских территориях, использовались для работы с гражданами и контроля за общественными процессами.
В следующие недели супруги посетили все возможные оккупационные власти в Херсоне, отчаянно пытаясь найти свою дочь и узнать о её судьбе.
Горобцовы подозревают, что в первые дни Ирина находилась в печально известном изоляторе временного содержания (ИВС) на улице Теплоэнергетиков. Только через несколько недель после её незаконного ареста семье случайно стало известно, что Ирина, вероятно, была вывезена из региона в неизвестное место.
«Решение по указанному лицу будет принято после завершения СВО»
Семья Ирины продолжала их неустанный поиск каждый день. Днем они посещали оккупационные власти, а ночью писали и отправляли бесчисленные электронные письма.
«Я писал письма Путину, Патрушеву и каждому российскому чиновнику, которого только мог вспомнить», — вспоминает Владимир Горобцов.
В этих письмах отец Ирины запросил разъяснения по поводу ситуации с дочерью, тщательно указав все её данные. К его удивлению, он получил ответ от Управления ФСБ по Республике Крым и Севастополю.
В нем Ирину исключительно называли «указанным лицом», а место ее нахождения не уточнялось: «Указанное лицо занималось деятельностью, противодействующей специальной военной операции. Это лицо содержится в соответствии с действующими законами. Решение по указанному лицу будет принято после завершения специальной военной операции».
Это письмо, точнее то, откуда оно пришло, подтвердило догадку родителей Ирины, что их дочь в Крыму. В конце июля 2022 года они поехали на оккупированный полуостров, не имея четкого плана действий.
«Мы не имели представления, куда идти и к кому обращаться, — говорит Владимир. – Мы просто поехали в Симферополь, в офис ФСБ, затем в следственный изолятор, но не добились ничего».
Позже, благодаря местным юристам-волонтерам, они получили подтверждение, что Ирина содержится в одном из симферопольских следственных изоляторов. Изначально её держали в одиночной камере в Следственном изоляторе №1, что само по себе является формой психологической пытки.
«В те первые месяцы Ирина прочитала больше 80 книг», — делится Владимир.
Оттуда она отправила своё первое письмо из тюрьмы, в котором отметила, что к ней не применяют физические пытки.
Через пять месяцев, в октябре 2022 года, Ирину перевели в Следственный изолятор №2, где она провела следующие 17 месяцев. В течение этого времени она содержалась без официального правового статуса, даже по российским законам.
«По сути, её держали в неведении», — объясняют её родители.
Семья не получила ни официальных документов по предъявленным обвинениям, ни сообщений о том, как с ней можно связаться. Кроме того, Ирина не имела доступа к услугам частного адвоката. Российские власти назначили ей государственного защитника, который выполнял свои обязанности исключительно формально.
Юрий Белоусов, руководитель отдела Офиса Генерального прокурора Украины по борьбе с преступлениями, совершенными в ходе вооруженного конфликта, называет подобную практику со стороны россиян в отношении украинских узников стандартной:
«Оккупанты говорят задержанным: «Никто не знает, где вы. Никто не знает, что с вами здесь происходит. Я могу делать с вами что угодно». Именно поэтому они скрывают своих пленников — чтобы никто не мог увидеть или узнать, где они находятся. Они считают, что это избавит их от ответственности».
В конце марта 2024 года Ирину вернули в Следственный изолятор №1. Только тогда россияне открыли против нее уголовное дело, обвинив в шпионаже и ретроспективно узаконив её задержание по российскому законодательству. Начались судебные разбирательства, и российский судья вынес решение об её официальном аресте.
Российские следователи сфабриковали обвинения против Ирины, утверждая, что её завербовали под псевдонимом «Аляска» для тайного сотрудничества с Главным разведывательным управлением Украины в период с 24 февраля по 15 марта 2022 года.
«Цветочная камера»
Следственный изолятор №1 в Симферополе переполнен украинцами. Это учреждение, контролируемое оккупационными властями Крыма с 2014 года, стало печально известным в Украине. Здесь содержались такие фигуры, как кинорежиссёр Олег Сенцов, журналисты и правозащитники.
В 2022 году украинцы, проживающие на оккупированных территориях, организовали сопротивление, к которому россияне не были готовы. В результате изолятор расширили, чтобы разместить в нем дополнительно более 400 задержанных.
Ирина в настоящее время делит камеру с еще шестью женщинами в возрасте от 17 до 40 лет. Все они – незаконно задержанные украинки, обвиняемые в шпионаже по статье 276 Уголовного кодекса России.
Однако Ирина — одна из немногих, кто уже получил так называемый приговор по своему сфабрикованному уголовному делу. 15 августа 2024 года так называемый Херсонский областной суд в оккупированном Симферополе приговорил её к 10,5 годам лишения свободы. Как гражданская, Ирина не может получить статус военнопленного и остается заложницей. Согласно международному гуманитарному праву, гражданские заложники не подлежат обмену, а должны быть возвращены без условий.
Юрий Белоусов подчеркивает, что помимо множества военных преступлений России против гражданских лиц, такие случаи грубо нарушают право на справедливый суд:
«Европейский суд по правам человека и Европейский комитет по предупреждению пыток неизменно подчеркивают необходимость обеспечения трёх прав для задержанных: право на юридическую защиту, право на медицинскую помощь и право на связь с внешним миром. Ирина не имела контактов с внешним миром в течение трех лет, у неё не было надлежащей юридической защиты, и можно лишь представить себе, в каком состоянии медицинская помощь в изоляторе. Эти нарушения сами по себе ставят под сомнение любой вынесенный против неё приговор».
На данный момент Ирина остается в Симферополе, но оккупанты могут вскоре перевести её в любую исправительную колонию глубоко внутри России.
Несмотря на её плен, Ирина продолжает переписываться с родителями, украшая свои письма цветами. Кто-то в её камере получил цветные карандаши и маркеры. Женщины используют их, чтобы украсить казенные формы ЗОНАТЕЛЕКОМ, показывая свою невероятную стойкость и надежду на свободу.
«Мы даже играем с ней в шахматы, — говорит отец Ирины. – С каждым письмом мы делаем один ход. Пока что мы сделали три».
Во время объявления её «приговора» летом 2024 года Ирина была снята на видео в зале суда. Россияне выпустили эти кадры в пропагандистских целях.
«Она выглядит лучше сейчас, — замечает Татьяна Горобцова. – Мы пытаемся через волонтеров отправлять ей посылки с едой и лекарствами — для неё и для всех девочек из “цветочной камеры”».
***
За возвращение гражданских заложников в Украине отвечают Офис омбудсмена и Координационный штаб по работе с гражданскими пленными. Но все их усилия практически сводятся на нет нежеланием России возвращать гражданских заложников.
«Мы знаем о всех задержанных женщинах, а также о тысячах других гражданских заложниках, и готовим все необходимое для их возвращения. Мы также приоритетно занимаемся возвращением женщин. Но россияне просто отказываются их освобождать», — заявил источник из Координационного штаба, пожелавший остаться анонимным.
Процедура репатриации — безусловного возвращения гражданских заложников — не прописана прямо в международном праве, так как она требует немедленного возвращения лиц на территорию их гражданства. Между тем, россияне продолжают совершать военные преступления на оккупированных украинских территориях, похищая гражданских, незаконно осуждая их и удерживая в ужасных условиях.
С 24 февраля 2022 года правоохранительные органы Украины зарегистрировали 4136 уголовных производств по таким преступлениям. Наибольшее их количество — более тысячи — в Херсонской области. За каждым таким делом стоит страх, отчаяние, горе и боль, но также непоколебимая решимость выжить, добиться справедливости и железная воля каждого украинца.
Материалы для этого репортажа были собраны в рамках проекта The Reckoning Project. Эта инициатива объединяет журналистов, исследователей, специалистов по данным и юристов, которые занимаются документированием, освещением и сбором доказательств для расследования военных преступлений. Европейский Союз недавно усилил свою поддержку The Reckoning Project.
Автор: Виктория Новикова
История была опубликована на Signaltoresist.com
САМОЕ ПОПУЛЯРНОЕ
[popular_posts columns_xl=»4″ columns_l=»4″ columns_m=»3″]
